Педагогика, как лженаука.
Р Первый/Лось, с обязательным отражением жизни воспитателей, разговором о детях и методах их воспитания. Ссоры на этой почве. R!
- Твои заигрывания с ними, эти ваши секретики, словечки – ты что, действительно не понимаешь, ни к чему хорошему это не приведет? Панибратство вредит и тебе, и им.
Важно жержать дистанцию, а не прогибаться!
Ральф смотрит за окно, черные ветви деревьев прочерчивают контур на сером небе, серый асфальт покрывают стальные лужи. И надо бы помолчать, но речь льется свободно, как будто и не он это говорит, а диктор читает давно записанный текст.
-Это не панибратство. Просто я пытаюсь дать им то, чего всем нам здесь действительно не хватает.
Лось движется где-то за спиной, и Ральф вслушивается, пробуя угадать, где он сейчас. Вот скрипнул стул, зашуршала сигаретная фольга, чиркнула спичка.
- У них есть все необходимое, и даже больше…Это лучший интернат и просто попасть сюда – большая честь!
-Ты стал разговаривать совсем как наш директор.
Лось усмехается, и Ральф ловит отголосок его улыбки. Еще бы. Невольно начнешь - узок наш круг и страшно далеки мы... А они от нас. И только Лось где-то посередине. И это нервирует, заставляет постоянно сверять курс, перечитывать институтские конспекты, убеждать себя в собственной правоте.
Ральф продолжает изучать пейзаж, пытаясь прорисовать его пальцами на стекле, и вдруг их накрывает рука Лося. Уроки Слепого пошли впрок, он научился подкрадываться бесшумно. Разворачивает его к себе, не отпуская , ловит взгляд – и смотрит неотрывно.
- Я пытаюсь показать им, что в мире есть не только учителя, воспитатели, врачи – но еще и просто люди. И что они не только взаимодействуют, но и верят, мечтают, любят в конце концов.
Он слишком близко, сигарета осталась на краю пепельницы, но губы еще подернуты дымом.
-Иногда мне кажется, что это необходимо объяснить не только им.
Лось медленно наклоняется и легко касается губ Ральфа. И отстраняется мгновенно.
- И, кто знает, может когда-нибудь кто-то из них понесет это знание дальше, и передаст тому, кому это будет важно. А все прочее, друг мой, от лукавого...
Ральф вспомнит этот нелепый разговор много-много месяцев спустя, когда, перепрыгнув, вернется в Дом и заново будет учиться верить, мечтать и влюбляться. И впервые признает правоту Лося, жалея только об одном – что уже никогда не сможет ему об этом сказать.