Это ты. NC-17 2.11 Слепой|Сфинкс, после смерти Волка. "Это ведь ты его убил?"
- Это ведь ты его убил?
В пустой кладовке пахнет пылью и сыростью. Странный и страшный день все никак не закончится, и уже нет сил успокаивать, утешать и отвечать на вопросы. Слепой сидит напротив, лицо занавешено черными волосами, мертвые глаза матово мерцают, а руки бессильно лежат вдоль тела.
-Это ведь ты? - я протягиваю граблю и отвожу прядь со лба. Глупая попытка заглянуть в глаза. Рефлекс. Но он не движется и не меняет позы.
-Ты, да?- пересаживаюсь ближе, вглядываюсь в тонкий профиль, пытаюсь уловить дыхание.
- Да? – усаживаюсь на его бедра, стараясь максимально сократить расстояние между нами.
Боль переливается и клокочет внутри меня, заполняет каждую клеточку, отзывается в каждом нерве. И я готов кататься по полу и орать – но сначала должен дождаться ответа.
Слепой молчит. Его лицо не меняется, губы все так же упрямо сжаты, и только руки оживают. Они проникают под футболку, исследуют спину, потом живот, поднимаются туда, где должно быть находится сердце, замирают, потом выбираются наружу и тянутся к лицу. Я опережаю и целую его первый. Это не нежность и не страсть, это отчаяние человека, у которого выбили почву из под ног. И в этом рушащемся мире я цепляюсь за привычное: за вкус штукатурки с легким привкусом крови, за плечи, всегда служившие опорой, за руки, что я с детства привык считать и своими тоже. И сейчас они не подводят, привычно освобождая меня от одежды, помогая справиться с молниями и пуговицами, создавая иллюзию, что ничего не изменилось, все как раньше, а произошедшее – лишь ночной кошмар.
-Ты? – но он закрывает мой рот поцелуем, а потом поворачивается, прогибаясь в спине и подставляясь. И я вбиваюсь в податливое тело, тупо повторяя:
-Ты! Ты! Ты!
А после мы лежим рядом на холодном полу, и его руки снова вытянуты, а глаза прикрыты. И надо бы встать и уйти. Ведь что бы он не ответил – это уже ничего не изменит.
-Это не я, Сфинкс, - он поворачивает ко мне лицо, - это не я, и не спрашивай больше ни о чем.
Я знаю, что он не стал бы мне лгать. И меня вдруг отпускает. Глаза наполняются слезами, и они текут по щекам . Я реву, всхлипывая и причитая, как ревел когда-то давно, когда у меня было другое имя, иная жизнь и только одно не изменилось с тех пор - Слепой рядом и так же утирает слезы рукавами своего вечного свитера. И сейчас я беззвучно молюсь об одном – чтобы он не оставил меня.