Немного духов, уйма лени, чуточку фантазии..
№8 ч.2
Трое суток я честно прорыдала дома. Я не могла снова остаться без работы, мне было страшно начинать все сначала. И все три дня мне звонили разные люди и говорили слова утешения. Я даже не знаю толком, где они раздобыли телефон. Звонил начальник охраны и спрашивал, почему я не обратилась к нему, звонили мальчики-инструкторы и девочки-медсестры, звонили спортсмены и тренеры. Позвонила и секретарша нашего гражданского босса. Сама босс была в отъезде, так что меня пригласили встретиться с замом.
Моя последняя смена началась с этого разговора. И это, пожалуй, было самым мерзким. Потому что мне открытым текстом было сказано, что как бы ни была хороша я, как бы ни полезны были клубу мои услуги, если я не могу договориться с Бабаевым - мне здесь делать нечего. И что я должна пойти и попросить у него прощения, и что он ГОТОВ МЕНЯ ПРОСТИТЬ. Вся эта муть надоела мне до глубокого отвращения, и я попросила сегодня же до конца дня подготовить все мои документы и отпустить меня с миром, и, может быть, тогда я попробую тихо уйти, хотя и прокляну напоследок это богонеугодное заведение.
Прощаться было тяжело. Я ходила и тупо фотографировала всех, к кому привязалась. На моих снимках были юноши под душем, девушки на тренажерах, тренеры за работой. Смена прошла довольно спокойно, никаких авралов. И только ощущение абсолютной пустоты внутри. С любовником мы на тот момент были в ссоре, он ни о чем не догадывался. Поэтому я просидела всю его тренировку на трибуне, глядя, как он рассекает воду. Это было красиво и печально, казалось, что шанса помириться у нас больше не будет.
Я чувствовала, что следовало сделать что-то действительно безумное, что-то настолько сильное по накалу эмоций, чтобы заполнить дыру внутри. В клубе у меня было два любимых места. Бассейн ночью, в абсолютной темноте помещения подсвечивалась только вода - завораживающее зрелище. А еще батутный зал - это такое специальное место для тренировки прыжковиков: батуты, засыпанные мягким крошевом, в которое проваливаешься, как в облако. Ночью, проводив последнего клиента, я брала ключ и прыгала до головокружения. Там я успокаивалась, приходила в себя, мечтала. Это был мой «домик», моя нора.
Так вот, я решила, что этой ночью я обязательно должна прыгнуть с десятиметровой вышки, и обязательно вдоволь наскакаться на батутах. В бассейне дежурил А. Он был самым известным бабником нашего клуба, красавец-блондин, человек с богатым спортивным и неспортивным прошлым. Правда, мне он казался ну очень взрослым. Но я с удовольствием наблюдала, как он обхаживал состоятельных клиенток, и как они щебетали рядом с ним. С нами же он был неизменно мил и доброжелателен. Дал мне несколько уроков плавания, причем безо всяких попыток флиртовать. В общем, отличный парень, надеюсь, таким и остался. Ему-то я и рассказала о своем первом желании. Сначала он покрутил пальцем у виска, но видно вид у меня был решительный.
Я полезла на вышку. С воды она выглядела несколько ниже, а тут я оказалась буквально под потолком - и мерцающая бездна под ногами. Если не прыгну - сдохну, а если прыгну, то, скорее всего, тоже. Не прерывая размышлений, я сделала шаг, пролетела несколько этажей, мысленно прощаясь со всеми, ощутимо долбанулась животом о воду - и пошла ко дну.
Очнулась на бортике. А. колотил меня по щекам и выглядел непривычно взволнованным. Так что первое, что я сказала, было: «Пойдешь со мной в батутный?» Решив, что я окончательно свихнулась, А. завернул меня в полотенце и оттащил сначала под горячий душ, а потом в еще не остывшую общую сауну.
Знаете, я хотела бы написать, что мы много говорили. Но я не помню, убей, не помню никаких разговоров. Движения, прикосновения, жесты - наверное, я была сильно не в себе. Оделась, спустилась на вахту, предупредила охранника, что буду в батутном, взяла ключи и ушла. Мне было плевать, кто и что обо мне подумает, мне вообще на все тогда было плевать.
Мы прыгали и орали. Я прокричала все, что думаю о клубе, о Бабаеве, об этой жизни, а А. смеялся и показывал всевозможные сальто. Потом мы целовались, долго и вкусно, а потом трахались. И это было так классно. Не было никаких тормозов, никаких обязательств, никакого стыда, неловкости и всего того, что мешает обычно первому сексу. Он был удивительно нежен, гибок, и по-хорошему стилен во всех движениях. Казалось, он знает меня давно, угадывает все мои желания, играет на мне, как на давно знакомом инструменте. Меня накрыла такая волна физического удовольствия, я испытала такие пики, что после того, как все закончилось, мгновенно уснула. Просто вырубилась, как те мужики.
Когда я открыла глаза, на улице уже светало. А. сидел рядом и смотрел на меня. Он выглядел грустным и каким-то усталым, словно выполнил непростую, но важную работу. Мне оставалось только улыбнуться, поцеловать его и пообещать не делать больше глупостей. Путь из батутного лежал через тренажерку. Я притормозила возле зеркала - и не узнала своего отражения. Это была совсем другая Оля. Спокойная, трезвая и абсолютно неуместная в этом глянцевом пространстве. Ни сожалений, ни угрызений совести, ни обид не осталось, все утонуло в бассейне, рассеялось над батутами, растворилось в объятиях А. Тогда я еще не знала, что впереди меня ждет много гораздо более страшных дней, но здесь я была готова поставить точку.
Как ни смешно это прозвучит, но проклятье сработало, через пару месяцев после моего ухода клуб закрыли, бассейн вернули детям, все верховное начальство ЦСКА сняли, а Бабаева уволили. Но я ко всему происходившему уже не имела никакого отношения...
Трое суток я честно прорыдала дома. Я не могла снова остаться без работы, мне было страшно начинать все сначала. И все три дня мне звонили разные люди и говорили слова утешения. Я даже не знаю толком, где они раздобыли телефон. Звонил начальник охраны и спрашивал, почему я не обратилась к нему, звонили мальчики-инструкторы и девочки-медсестры, звонили спортсмены и тренеры. Позвонила и секретарша нашего гражданского босса. Сама босс была в отъезде, так что меня пригласили встретиться с замом.
Моя последняя смена началась с этого разговора. И это, пожалуй, было самым мерзким. Потому что мне открытым текстом было сказано, что как бы ни была хороша я, как бы ни полезны были клубу мои услуги, если я не могу договориться с Бабаевым - мне здесь делать нечего. И что я должна пойти и попросить у него прощения, и что он ГОТОВ МЕНЯ ПРОСТИТЬ. Вся эта муть надоела мне до глубокого отвращения, и я попросила сегодня же до конца дня подготовить все мои документы и отпустить меня с миром, и, может быть, тогда я попробую тихо уйти, хотя и прокляну напоследок это богонеугодное заведение.
Прощаться было тяжело. Я ходила и тупо фотографировала всех, к кому привязалась. На моих снимках были юноши под душем, девушки на тренажерах, тренеры за работой. Смена прошла довольно спокойно, никаких авралов. И только ощущение абсолютной пустоты внутри. С любовником мы на тот момент были в ссоре, он ни о чем не догадывался. Поэтому я просидела всю его тренировку на трибуне, глядя, как он рассекает воду. Это было красиво и печально, казалось, что шанса помириться у нас больше не будет.
Я чувствовала, что следовало сделать что-то действительно безумное, что-то настолько сильное по накалу эмоций, чтобы заполнить дыру внутри. В клубе у меня было два любимых места. Бассейн ночью, в абсолютной темноте помещения подсвечивалась только вода - завораживающее зрелище. А еще батутный зал - это такое специальное место для тренировки прыжковиков: батуты, засыпанные мягким крошевом, в которое проваливаешься, как в облако. Ночью, проводив последнего клиента, я брала ключ и прыгала до головокружения. Там я успокаивалась, приходила в себя, мечтала. Это был мой «домик», моя нора.
Так вот, я решила, что этой ночью я обязательно должна прыгнуть с десятиметровой вышки, и обязательно вдоволь наскакаться на батутах. В бассейне дежурил А. Он был самым известным бабником нашего клуба, красавец-блондин, человек с богатым спортивным и неспортивным прошлым. Правда, мне он казался ну очень взрослым. Но я с удовольствием наблюдала, как он обхаживал состоятельных клиенток, и как они щебетали рядом с ним. С нами же он был неизменно мил и доброжелателен. Дал мне несколько уроков плавания, причем безо всяких попыток флиртовать. В общем, отличный парень, надеюсь, таким и остался. Ему-то я и рассказала о своем первом желании. Сначала он покрутил пальцем у виска, но видно вид у меня был решительный.
Я полезла на вышку. С воды она выглядела несколько ниже, а тут я оказалась буквально под потолком - и мерцающая бездна под ногами. Если не прыгну - сдохну, а если прыгну, то, скорее всего, тоже. Не прерывая размышлений, я сделала шаг, пролетела несколько этажей, мысленно прощаясь со всеми, ощутимо долбанулась животом о воду - и пошла ко дну.
Очнулась на бортике. А. колотил меня по щекам и выглядел непривычно взволнованным. Так что первое, что я сказала, было: «Пойдешь со мной в батутный?» Решив, что я окончательно свихнулась, А. завернул меня в полотенце и оттащил сначала под горячий душ, а потом в еще не остывшую общую сауну.
Знаете, я хотела бы написать, что мы много говорили. Но я не помню, убей, не помню никаких разговоров. Движения, прикосновения, жесты - наверное, я была сильно не в себе. Оделась, спустилась на вахту, предупредила охранника, что буду в батутном, взяла ключи и ушла. Мне было плевать, кто и что обо мне подумает, мне вообще на все тогда было плевать.
Мы прыгали и орали. Я прокричала все, что думаю о клубе, о Бабаеве, об этой жизни, а А. смеялся и показывал всевозможные сальто. Потом мы целовались, долго и вкусно, а потом трахались. И это было так классно. Не было никаких тормозов, никаких обязательств, никакого стыда, неловкости и всего того, что мешает обычно первому сексу. Он был удивительно нежен, гибок, и по-хорошему стилен во всех движениях. Казалось, он знает меня давно, угадывает все мои желания, играет на мне, как на давно знакомом инструменте. Меня накрыла такая волна физического удовольствия, я испытала такие пики, что после того, как все закончилось, мгновенно уснула. Просто вырубилась, как те мужики.
Когда я открыла глаза, на улице уже светало. А. сидел рядом и смотрел на меня. Он выглядел грустным и каким-то усталым, словно выполнил непростую, но важную работу. Мне оставалось только улыбнуться, поцеловать его и пообещать не делать больше глупостей. Путь из батутного лежал через тренажерку. Я притормозила возле зеркала - и не узнала своего отражения. Это была совсем другая Оля. Спокойная, трезвая и абсолютно неуместная в этом глянцевом пространстве. Ни сожалений, ни угрызений совести, ни обид не осталось, все утонуло в бассейне, рассеялось над батутами, растворилось в объятиях А. Тогда я еще не знала, что впереди меня ждет много гораздо более страшных дней, но здесь я была готова поставить точку.
Как ни смешно это прозвучит, но проклятье сработало, через пару месяцев после моего ухода клуб закрыли, бассейн вернули детям, все верховное начальство ЦСКА сняли, а Бабаева уволили. Но я ко всему происходившему уже не имела никакого отношения...
-
-
08.03.2010 в 03:14спасибо
-
-
08.03.2010 в 08:22Спасибо!
-
-
08.03.2010 в 18:56-
-
08.03.2010 в 18:57